Новинки книг

Уши не трогать. Глава 2

Глава 2

 

Нас провожала гробовая тишина, которую изредка прерывали всхлипы Машки. Декорации к нелепой истории про эльфов заиграли новыми красками – солнце уже не золотит листву, а подчеркивает изумрудный цвет окружающей природы. В верхушках деревьев запутался ветер, шелестит, качает огромные стволы. Небо из чистой лазури добродушно взирает на крошечные фигурки людей и… глупых людей, которые возомнили себя эльфами.

– Натуралистично, – буркнула я. – Даже я почти поверила.

Машка всхлипнула, но в голосе прозвучало непреодолимое упрямство:

– Лёлечка, они настоящие. Неужели не видишь?

– Ага. Ключи от машины дай.

– Зачем? – возмутилась она.

– Тебе нельзя за руль. В таком состоянии…

Машка насупилась, ладошки сжались в кулачки, слезы высохли.

– Лёлечка, прости, но ты водишь, как пьяная мартышка.

– Пусть. Но лучше пьяная… спокойный чайник, чем Шумахер в истерике.

Я требовательно протянула ладонь, а когда колебания Машки достигли предела, сощурилась и повторила строго:

– Ключи дай.

Подруга запустила дрожащую руку в сумочку, выудила брелок и протянула мне.

– Подождите.

Даже не оборачиваясь, распознала Грегора. Этот голос забуду нескоро – слишком глупая, слишком унизительная шутка. Он приблизился неспешно: спина прямая, подбородок вздернут, острые кончики ушей вызывающе торчат из каштановой шевелюры.

– Я хочу извиниться, – проговорил он. – За то, что самками назвал…

Я взяла на себя смелость ответить за обеих:

– Гриша, оставь извинения при себе.

– Я не Гриша, – потупившись, отозвался «эльф», – меня действительно Грегором зовут.

– Все! Хорошего понемножку. Не прошло и полчаса, а ваш балаган уже утомил.

«Хонда» задорно подмигнула фарами, с громким щелчком разблокировала двери. Машка замерла в нерешительности, переводя хмурый взгляд с меня на эльфа и обратно.

Грегор перехватил мою руку, осторожно сжал пальцы и прошептал настойчиво:

– Лёлечка, прошу вас, не уезжайте.

Взгляд черного венценосца пристальный и до того теплый, что у меня даже спина вспотела. Но я решительно мотнула головой, стряхнула прикосновение ушастого ловеласа и потопала к водительской двери.

Машка присела на пассажирское кресло так, будто это окрашенная скамейка, и начала сосредоточенно поправлять складки на платье. Затем извлекла из сумочки зеркало и расческу, принялась укладывать растрепавшиеся локоны.

Я не выдержала:

– Что ты делаешь?

– Да так…

На мордашке подруги не осталось даже намека на недавние слезы. В ее глазах появился хитрый блеск, на щеках заиграл здоровый румянец. Машка выудила из косметички помаду, сложила губки бантиком, но прежде чем коснуться розовым краешком губ, заявила:

– Ты заводи, заводи. По дороге можем зарулить в какую‑нибудь кафешечку…

– Маша… по какому поводу такой тон?

– Какой такой?

Подруга небрежно пожала плечами и начала старательно красить губы. И все‑таки не выдержала:

– Грегор не отходит от машины!

– Вижу, – фыркнула я.

– Он на тебя запал, – заговорчески прошептала Машка.

– И что?

– Как что! Лёлечка, он ведь принц! Настоящий! Эльфийский! Род Севергов – один из самых древних, самых уважаемых в мире! Грегор – единственный законный наследник королевства Севера, а еще он может претендовать на императорский трон, может встать над всеми пятью королевствами. Хотя нет, – протянула она, – императорство ему не светит… Антуан достойней…

– Хватит!

Я наконец‑то смогла воткнуть ключи в замок зажигания, но «хонда» заводиться отказалась. Захрипела, затряслась, несколько раз фыркнула… Мои потуги прервало задорное хихиканье Машки, она едва удерживалась от аплодисментов.

– Это знак! Нам стоит остаться здесь! – прозвенела подруга.

– В гробу я видела такие знаки.

Я выдохнула, сосредоточилась и все‑таки завела машину. С места тронулись рывком, описали широкий круг по поляне, но едва приблизились к неприметной арке выезда, «хонда» содрогнулась. Вокруг резко потемнело, с неба обрушился водопад. Дождь едва не разбил лобовое стекло, мощным потоком ударил в крышу, так, что даже собственную макушку на всякий случай потрогала – вдруг вода просочилась.

А Машка возликовала:

– Все, Лёлечка, приехали! В такую погоду даже папочкин водитель с управлением не справится.

Я в ужасе озиралась по сторонам и даже начала сомневаться в собственной нормальности. Всего минуту назад небо было чистым и высоким, а теперь прижалось к земле черной уродливой тушей и плачет, плачет…

– Так не бывает, – прошептала я и с надеждой глянула на Машку.

Но подруга даже не подумала успокоить или посочувствовать – она беззаботно поправляла макияж и мурлыкала под нос какую‑то песенку.

В стекло постучали, из сумрака вынырнуло лицо Грегора. Принц согнулся под черным плащом, приглашающе махнул рукой. С другой стороны тоже постучали, но лицо Антуана различить было сложнее.

 

Машка выскользнула из машины первой, предательница. Мне тоже пришлось шагнуть в промокший мир и, прижавшись к ушастому парню в черном, проследовать в шатер. Несмотря на то что Грегор заботливо держал над моей головой плащ, дождь превратил локоны в унылые влажные змейки, капли воды пробрались за ворот и медленно поползли по спине.

В шатре все та же компания. Стоят, глазками хлопают. Только синеглазый Элронд с громкими охами возится в углу.

– Какая гроза, – проронил он, вытаскивая какой‑то мешок, – воздух буквально пронизан электричеством!

С этими словами парень начал доставать из мешка серые булыжники, выкладывать на земле круг. Внезапно к нему присоединился второй эльф, в черном, этот принялся ставить свечи. Только теперь заметила, что в центре шатра пусто, а эльфы нетерпеливо топчутся по периметру, почти вплотную прижимаются к стенам.

Вслед за шальными каплями дождя по спине побежал холодок. Рука сама потянулась к сумочке. Черт! Сумочка в машине осталась!

– Маш…

Я повернула голову – Машки нет. Зато руки Грегора, который все это время стоял рядом, обвили талию, губы коснулись виска, обожгли. Ощущение оказалось странным, незнакомым. Меня, конечно, и раньше целовали, по‑всякому целовали, и не раз! Но прикосновение Грегора разлилось по телу странной нежностью, в ушах загудел рой купидончиков, коленки задрожали.

Эльф зашептал, обжигая дыханием:

– Мы нашли выход. Мы призовем в этот мир одного из древних королей, моего прадеда, Георгануса. Он прославился неизменной жестокостью и, кстати, первым разглядел в человеческой среде потуги к бунту. Но, как часто бывает, его идеи значительно опередили время, поэтому народ не понял, не оценил. Он умер бесславно, а через триста лет человечество взбунтовалось и превратило нашу империю в пепел.

– Но зачем призывать…

– Как «зачем»? Нам нужен предводитель. Вести народ может только тот, в чьих жилах течет королевская кровь. Мы с Антуаном – полноправные наследники и теоретически можем возглавить борьбу, но все‑таки мы слишком молоды и наивны. А других наследников не осталось – три рода из пяти канули в вечность и никогда не возродятся. А когда не остается разумного выхода, приходится обращаться к магии.

Губы принца снова коснулись моего виска, а его руки обвили талию нерушимым кольцом.

– И что будет с человечеством? – выдохнула я.

– Ничего особенного. Просто поставим ваше племя на место, и все.

– И где оно… это место?

– На коленях, Лёлечка, на коленях…

Грегор сжал крепче, уткнулся носом в макушку, замер. Остальные изучали нашу парочку придирчиво, без тени улыбки. На мгновенье почудилось, что эльфийское общество жестоко осуждает вздохи черного принца.

Элронд и парень в черном плаще закончили расставлять камни и свечи, замерли на краю странного сооружения.

Голос Антуана прозвучал необычно – слишком громко, величественно:

– Пора!

Машкин возлюбленный семимильными шагами приблизился к нам, схватил меня за руку, потянул. С другой стороны возник еще один эльф, перехватил вторую и сжал так крепко, что я взвыла:

– Эй!

Рядом блеснуло, а боль резанула так, что перед глазами встала черная пелена. Кровь проступала сперва медленно, по капельке, лишь намекая на глубокий порез поперек запястья. Я попыталась вырваться, но парни держали крепко. Антуан сжимал нож, на лезвии хищными всполохами отражались огоньки свечей. Он передал мою руку безымянному эльфу, скривился:

– Твоя очередь, Грегор.

– Только нож вытри как следует, – отозвался «черный».

Я с ужасом наблюдала, как Антуану принесли бутылку водки, тот щедро ополоснул лезвие, а сам хлебнул из горла. Грегор чуть отстранился и, продолжая обхватывать мою талию одной рукой, подставил вторую под нож. Я дернулась, но черный принц даже одним пальцем способен удержать десяток таких дохлячек.

– Что вы делаете?! – Голос сорвался на крик, по телу побежали крупные мурашки.

– Все просто, – ответил Грегор. Он осторожно поднес порезанную руку к моей, поднял чуть выше, избегая соприкосновения. Его рана заалела быстро, крупные капли начали срываться вниз, падать на кожу обжигающим дождем, проникать в порез, смешиваться с моей кровью. – После того что ты сделала с моим ухом, ты не можешь оставаться в стороне. Теперь ты наша, не по рождению, но все‑таки…

– Что?!

Я снова дернулась, и снова неудачно.

– Машка, это секта! Звони в полицию, срочно! Или папе позвони! Машка!

Изогнувшись, я все‑таки смогла увидеть подругу. Бледная и очень грустная, она крепко сжимала мобильник в кулачке и не шевелилась.

– Машка!

Девушка чуть качнула головой, а после опустила глаза и отступила в глубь шатра.

– Машка!

– Не кричи, милая, – шепнул Грегор. – Все хорошо будет, тебе понравится. Обещаю.

Он отстранился, звонко чмокнул меня в щеку и кивнул третьему:

– Лёлечка слишком напугана, может глупостей натворить. Поэтому держи крепче, а нам с Антуаном нужно маленько поколдовать.

 

Принцы застыли на краю каменно‑огненного круга, вытянули руки. Через несколько минут по шатру пополз глухой гортанный звук, плавно перешел в странную песню. Слова разобрать невозможно, но волосы на загривке встали дыбом, а рану на запястье начало жечь.

В голове бешено скакали мысли, одна другой хуже: вдруг получу заражение крови? Вдруг у Грегора гепатит, или СПИД, или еще что?

За стенами шатра взвыло, хлестко ударил ветер, вдалеке послышался яростный хруст и несколько тяжелых ударов. Земля содрогнулась. Мучитель, который крепко держал за руки, встрепенулся. Улыбка в глубине капюшона стала по‑настоящему зловещей.

– Не смешно! – закричала я. – Хватит! Шоу получилось отличным, но если вы сейчас же не прекратите, я устрою вам такие проблемы, такие…

Матерчатый купол шатра тряхнуло, стены заходили ходуном. Порыв ветра отбросил полог, ворвался, пронесся стремительно. От близкого дыхания ветра пламя свечей припало к земле, но ни один огонек не погас. Песня эльфов набирала силу, становилась громче, требовательней. В какой‑то момент звук окончательно утратил мелодичность, незнакомые слова вырвались карканьем, ударили по воздуху.

– Психи! – снова завопила я. – Это глупая игра, очень глупая! А вы – помешанные! Не существует ни эльфов, ни магии! У вокзальных гадалок и то больше шансов сотворить чудо! Хватит ломать комедию! Слышите?!

Воздух в круге колыхнулся, огоньки свечей сорвались с фитильков и бросились в середину, соединились, поднялись выше. Свечение, похожее на расплывчатое пятно, чуть заметно шевелилось и с каждой секундой набирало силу.

– Отпусти меня!

Я извернулась и ударила мучителя ногой. Ступня врезалась в самое болезненное место, но парень даже не поморщился, только крепче сжал мои запястья. Боль пронзила резко, нестерпимо. Я даже закричать не смогла, изогнулась, ноги подкосились. Но эльф не позволил осесть на землю, удержал.

Выкрик Грегора прозвучал злобно, и хотя я по‑прежнему не понимала слов, догадалась – это конец.

Свечение начало приобретать очертание человеческой фигуры, но почти сразу задрожало, забилось, вспыхнуло в сотню раз ярче и рассыпалось. Глаза резануло, по щекам потекли слезы.

– Ваше величество! – воскликнул Антуан, и все присутствующие разом рухнули на колени. Только мой мучитель остался неподвижен.

Там, где секунду назад вспыхнул и исчез свет, стоял огромный мужчина: мощное тело пришельца затянуто в шелка и бархат, на плечах багряная волна мантии, в руке зажат топор. Глаза незнакомца черные, бесстрашные. Каштановые волосы забраны в хвост, обнажают остроконечные уши. Его взгляд заскользил по лицам, уголок рта лениво пополз вверх.

– Ваше величество, – выдохнул Грегор.

Взгляд короля метнулся к черному принцу, вспыхнул удивлением. А Грегор продолжил, не разгибаясь:

– Король, простите эту дерзость. Нам пришлось. У нас не было другого выхода.

В голосе мужчины зазвучала угроза:

– Я чую, в твоих жилах кровь моего рода. Но кто ты, юноша?

– Я твой потомок, – отозвался Грегор покорно. – Грегор Краусус Винто Северг.

– Краусус Винто? Ты сын Гарганкора? – воскликнул король.

Его брови поползли вверх, пальцы сильнее сжали топор. Хмурый интерес во взгляде сменился тотальным подозрением. Мое сердце подпрыгнуло, окрылилось надеждой – галлюцинация не верит Грегору, а значит, может покарать. Если так, план полоумных фанатиков рухнет, бредовое шоу закончится. Или не закончится?

– Гарганкору всего неделя от роду, – прошипел король.

– Знаю. – В голосе принца мольба, голова понуро болтается на плечах. – Но я не лгу, Ваше величество. Мы призвали вас…

Ноздри пришельца хищно втянули воздух, он прикрыл глаза, перебил:

– Время…

Грегор тут же умолк, склонился еще ниже и едва не ударился лбом о земляной пол. А король продолжил ошеломленно:

– Это не мое время! Будущее? Сколько веков прошло? Где Гарганкор? А Гестор?

Повисла тяжелая пауза, нетерпеливый взгляд короля вновь прошелся по лицам и замер на мне.

– А это кто?

Королевские брови встретились на переносице, нависли над угольно‑черными глазами. Он перехватил топор, дернулся, но с места сойти не смог. Заговорил с явным усилием:

– Кто посмел осквернить наш род… этим? Кто осмелился породниться с самкой человека? Кто?!

Ответ сам сорвался с языка, но прозвучал жалко:

– Мы с вами не родственники! Я…

Грегор бросил зло:

– Ваше величество, позвольте я объясню.

– Говори, – повелительно отозвался тот. – И поднимись с колен, сыну Гарганкора не пристало кланяться.

Черный принц поднялся, но все‑таки отвесил еще один поклон в адрес венценосного предка.

– Король, времена вашего правления давно миновали. Ваш сын Гестор и внук Гарганкор мертвы.

Бледность исполина ничуть не смутила Грегора, он набрал в грудь побольше воздуха, продолжил:

– Народ эльфов практически истреблен. Нас осталась от силы пара сотен. Три королевских рода прерваны, выжили только мы и Вистинги.

Грегор кивнул на Машкиного воздыхателя, тот одарил короля могильной улыбкой и украдкой вытер слезу. На щеках пришельца вспыхнула россыпь красных пятен, и белки глаз потеряли прежнюю белизну. И хотя король не проронил ни слова, даже пальцем не шевельнул, воздух в шатре начал плавиться.

– Люди уже не помнят о нас, не верят в наше существование. Их предки разгромили империю, уничтожили всех. Они обрушили мир, предали огню даже воспоминания о нас.

– А мы? – спросил король.

– Мы… не смогли объединиться и дать отпор. Первые десятилетия даже не пытались бороться. Никто не верил, что все люди одинаковы, приписывали эту кровожадность разбойникам, отбросам человеческой массы. Мы слишком поздно осознали масштаб угрозы. Но и тогда могли успеть, если бы не наша разрозненность… Западники вступили в союз с людьми, понадеялись, что их не тронут. Горные эльфы укрылись в пещерах, хотели отсидеться. Через два столетия люди добрались и до них.

– А южане?

Черный принц тяжело вздохнул и не ответил.

– Чего ты хочешь, Грегор?

– Нам нужна помощь, – отозвался тот. – Сейчас развитие человеческой цивилизации достигло пика, настал момент, которого мы ждали очень долго. Люди разучились бороться, потеряли всякое представление о чести и совести, а значит… мы можем победить. Нас несравнимо меньше, но мы другие. Мы выстоим.

– Эти слова достойны императора, Грегор. Зачем ты призвал меня?

Грегор вздернул подбородок, расправил понурые плечи и заявил:

– Нам нужен предводитель.

Взгляд короля стал тяжелее грозового неба, ноздри хищно раздулись, костяшки пальцев побелели, а рукоятка топора, кажется, хрустнула.

– Но мой народ…

– Мы тоже ваш народ, – прошептал Антуан.

Пришелец застыл, слышать подобное от венценосцев рода Вистингов явно не приходилось. Наконец он произнес:

– Неужели все настолько плохо?

– Да, – отозвался Антуан. – Вы – единственный, кто сумел разгадать человеческую природу, и единственный, кто сможет исправить будущее.

– Но мои подданные…

– Они в безопасности, – сказал Антуан покорно. – А мы на грани полного уничтожения. Без вашей помощи не выживем.

– Не могу, – пробормотал король. – Если я перейду в ваш мир, Грегор должен будет отправиться в прошлое вместо меня, кровь за кровь… Иначе мироздание рухнет, время превратится в небытие. Я не могу допустить этого и тем более не могу разрешить Грегору уйти в мое время, ведь потомки должны жить потом, после нас. Даже если это «после» отвратительно и тошнотворно.

На лице черного принца вспыхнула триумфальная улыбка. Он согнулся в нижайшем поклоне, ответил с вызовом:

– Ваше величество, мы все предусмотрели. Лёлечка!

Парень, что удерживал меня, встрепенулся и силой поволок вперед. Я завопила, несколько раз пнула мучителя, изогнулась в попытке укусить, но зубы схватили воздух.

В голосе короля зазвучал неподдельный восторг:

– Браво! А я почти забыл про эту странную самку. Порез? Грегор, ты истинный сын рода Севергов! Умнейший из умнейших!

– Благодарю, ваше величество.

– Но…

– Что‑то не так?

Король отозвался не сразу. Его пристальный взгляд ощупал меня с ног до головы, и, судя по выражению лица, эльфийский предводитель не впечатлился ни розовым спортивным костюмчиком, ни дизайнерскими кедами. А белокурые кудряшки вызвали презрительную улыбку.

– Она может навредить, – отозвался король. – Если расскажет людям о будущем, начнет призывать к борьбе…

– Не расскажет. А если и расскажет – никто не поверит. Поднять восстание эта самка точно не сможет, вы только взгляните на нее! Это типичный представитель современного человечества. Крашеная курица, фальшивка.

Грегор усмехнулся и в подтверждение сказанного больно дернул меня за ухо.

Я взвыла:

– Прекрати! Отпусти немедленно! Психи! Вы все – психи! Я буду жаловаться! Я разоблачу вашу секту! В суд подам! И не смей оскорблять меня, эльфийский выродок! Имбецил! Твое место в дурдоме! Нет, таких, как ты, нужно отдавать на опыты, прижизненно!

Глаза пришельца чуть выкатились, рот приоткрылся сперва удивленно, после превратился в злобный оскал. Зато Грегор и Антуан были счастливы, как туристы в дьюти фри. Со всех сторон послышались смешки, а в дальнем углу шатра раздался переливчатый смех Машки.

– Ну, подруга, ну погоди!

Внезапное осознание стало поводом глубоко вздохнуть. Страх отступил, хотя коленки все еще ходили ходуном, а вдоль позвоночника ползала ледяная змейка.

– Поняла, – прошептала я и закричала во все горло: – Машка, ты труп! Давай выкатывай свою скрытую камеру, зараза! Но я отомщу, ты ведь понимаешь, как ты сейчас попала?!

– Да, человечество заметно преобразилось, – отозвался король строго. – Грегор, ты великолепно подобрал кандидата. В моем мире такую самку прибьют, как только рот откроет, навредить она не успеет. Отличное решение проблемы, я поражен.

– Рад стараться, ваше величество.

Толчок в спину стал полной неожиданностью, я полетела вперед со скоростью пули. Успела выставить руки, но вместо твердой груди короля врезалась в тягучую массу.

То, что раньше считала плотью, оказалось липким и противным, руки увязли, приклеились. Краски потускнели, силуэт пришельца стал расплывчатым пятном. По ушам ударила странная тишина и тут же сменилась пронзительным свистом. Липкая масса начала затягивать и, несмотря на отчаянное сопротивление, поглотила. Мир закружился с невероятной скоростью, превратился в серое полотно. Карусель мироздания остановилась резко, серость вздрогнула и осыпалась.

Мы ВКонтакте
Разное