Астра 3. Глава 6

Глава 6

 

Сижу. Сижу, смотрю на последнюю страницу дневника, и пытаюсь не потерять такую маленькую, но такую нужную мне челюсть.

В камине активно разгорается пламя, за окном снова шуршит дождь, Дантос с Верноном опять сидят за шахматным столиком, но не играют! Мужчины допивают остывший уже кофе и дружно наблюдают за мной. А я…

Сижу! Сижу, перечитываю раз в десятый и глазам своим не верю. И очень хочу попросить, чтобы меня ущипнули, но вот беда – шкура у драконов бронебойная. Скорее пальцы сломаешь, нежели ущипнёшь.

Поэтому… Впрочем, нет. Нет, уже не сижу, а хожу из стороны в сторону вдоль камина, и искренне пытаюсь прочитанное переварить. Но в какой-то момент не выдерживаю – возвращаюсь к потрёпанной книжице и вновь впиваюсь взглядом в ровные строчки.

А строчки гласят:

 

«Дорогой друг!

Я не боюсь назвать тебя так, и вскоре поймёшь почему…

Я верю в Леди Судьбу и не сомневаюсь, что именно она вела меня по жизни последние несколько лет. И точно знаю, дело, которым я занимался, ей угодно.

А ещё я верю в предсказания! Однажды мне посчастливилось встретиться с Нириэлем (уверен, ты знаешь, кто это такой). Нириэль сказал, что моё дело не пойдёт прахом. Что хочу того или нет, но после моей смерти этот дневник и прочее имущество попадёт в руки человека, который сумеет использовать их с умом.

Может поначалу мысль о том, что мои знания попадут к кому-то другому, незнакомому, коробила, но однажды я смирился. Я слишком хорошо знаю: сопротивляться желаниям моей Леди бесполезно! Её упрямый нрав мне также известен.

Поэтому я не скрываю. Я обращаюсь к тебе открыто. Бери, дорогой друг, всё, что можешь взять – карта и коды входа в моё скромное логово на предыдущей странице.

Но я хочу попросить кое-что взамен…

Я жил достаточно одиноко, почти не взаимодействовал с легальным магическим сообществом, но я всё-таки хочу, чтобы обо мне и о моей работе узнали. Я оставляю тебе все знания, и снимаю защиту с дневника, но в ответ прошу увековечить моё имя и назвать меня своим учителем.

Верю в твою совесть и порядочность.

Успехов тебе, дорогой друг!

Успехов и удач!

Искренне твой Ласт Эдонон».

 

А ниже, уже другими чернилами и куда более нервным почерком:

 

«И никогда, ни при каких обстоятельствах, не связывайся с бабами»!

 

Увы и ах, но последнее меня не взволновало. Зато упоминание о логове, о котором я, проведшая с Ластом долгих два года, даже не слышала, обескуражило. Но ещё больше убила эта покорность и добровольная выдача и логова, и вообще всего.

Формулировка «дневник и прочее имущество попадёт в руки человека, который сумеет использовать их с умом» вызвала улыбку, причём довольно ехидную. А вот просьба увековечить имя… я почувствовала себя быком, перед которым красной тряпкой махнули.

Увековечить? Ещё, скажи, в хорошем ключе! Чтобы все восхитились и поахали!

Угу, щас. Просто всё бросим и побежим выполнять просьбу. И ещё могилку для твоей мумии на каком-нибудь престижном кладбище организуем, с золотой надписью на мраморной плите!

Маленький дракон не выдержал. Опять отступил от книги, снова сделал несколько нервных шагов вдоль камина. Потом плюнул на всё и принялся дышать.

Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох… А желание драконьей сущности растерзать книжку старательно игнорируем! В конце концов там полезные сведения, а я девочка, как ни крути, культурная.

Поэтому опять-таки дышим! И внимания на заинтересованные взгляды сладкой парочки не обращаем! А как только нервная система начинает успокаиваться, возвращаемся к дневнику и аккуратно перелистываем страницу, чтобы узнать, где же логово бывшего компаньона расположено, и… падаем на попу от удивления.

Просто я-то была убеждена, что это какая-нибудь пещера в дремучем лесу (нет, ну а какие ещё ассоциации могут возникнуть при слове «логово»?), но в уголке листа чёрным по желтому написано – столица!

И улица указана. И номер дома!

– Да, мы тоже удивились, – ворвался в мои мысли Дан. – Столько лет он находился поблизости…

– Враги и подлецы часто находятся ближе, чем нам думается, – поморщившись буркнул маг.

А я… зажмурилась и снова принялась дышать.

Так, спокойно! Спокойно, милая моя Астрид! Да, даже будучи мёртвым, Ласт умудряется сюрпризы преподносить, но согласись, этот сюрприз не так уж плох.

О древней магии известно мало, но что-то подсказывает – разрушить, если понадобится, она способна. А учитывая сколько этой магии в Дантосе, а также его не очень уравновешенный характер… в общем, у Ласта есть все шансы не просто помочь, а спасти этот мир от неминуемой катастрофы!

А раз так, то злиться не стоит. Лучше просто забыть кто именно в помощниках оказался и сосредоточиться на главном! То есть на освоении несносным блондинчиком древней магии.

С этой мыслью умная красивая я распахнула глазки, постояла с секунду и внутренне поморщилась. А вот застонала уже вслух.

– Ву… – сообщила миру я. – Ву-у-у…

Просто до украшенной гребнем головы дошло – в ближайшее время поездка в столицу невозможна. Увы, но осень в этом году действительно ужасная. К моменту, когда мы подъехали к Керну, от дорог уже мало что осталось. Сейчас там вообще месиво из грязи и застрявших в этой грязи карет.

– Что она говорит? – встрял не владеющий «драконьим языком» Вернон.

– Печалится о том, что до столицы пока не добраться, – пояснил Дан. – Что знакомство с древней магией придётся отложить.

Сомнений в том, что герцог Кернский говорит правду, возникнуть не могло, но я всё равно кивнула. А Вернон подарил хитрую улыбку и протянул:

– Ну…

Это его «ну» заставило встрепенуться и уставиться настороженно. Правда, пояснения я получила лишь после того как хищно клацнула зубами и грозно ударила хвостом.

– Кое-какие зацепки в дневнике всё-таки есть, – признался маг. – Следовательно, шанс продвинуться в вопросе всё-таки имеется. А ещё… попробуй угадать, куда Ласт после исцеления собирался?

Я прищурилась и отрицательно качнула головой, поясняя, что угадывать не желаю. И тут же услышала:

– В дневнике он упоминает о намерении вновь посетить императорский архив. Пишет, что после вашего… хм… расставания много размышлял о метаморфах и всё время возвращался мыслями к договору, который заключён между народом метаморфов и императорской семьёй. И только сейчас понял, что та клятва основана на древней магии.

Шок? Был, но продлился всего секунду.

Я сама знала о магии не так уж много, до достаточно, чтобы определить – договор такого масштаба простым заклинанием не сдержать. Но тот факт, что древняя магия всё это время была так близко, заставил слегка поёжиться.

– Ласт пишет о желании снять дубликат с договора, – продолжал Вернон. – Он был убеждён, что этот документ поможет разгадать тайну.

Тут же вспомнился просторный кабинет старейшины Нила и большой шкаф для бумаг… И как противный Дурут подходит к этому шкафу и извлекает свиток, но не старинный, а очень даже новенький. Потом возвращается, бросает свиток на стол и говорит:

– Это копия договора. Здесь перечислены наши обязанности и права. Можете проверить, если моего слова недостаточно…

У! Вот почему дневник Ласта не до, а после Рестрича в руки попался?

Я честно попыталась загрустить, но не успела. Просто в следующий миг от Вернона такой гордостью и одновременно таким весельем повеяло, что загрустить не получилось никак. Вместо этого я вскинула морду и одарила брюнета пристальным взглядом. И некультурно выругалась, когда Вернон вытащил из рукава свёрнутый трубочкой листок и, улыбнувшись, сказал:

– Угадай, что я у ваших старейшин украл.

Всё! Выдержка у дракона опять кончилась! И великолепная я сорвалась с места, чтобы сделать круг по кабинету, а потом остановиться возле мага и сообщить:

– Ву-у-у! – Что означало: ты невыносим, но прекрасен!

– Полегче, – тут же прокомментировал реплику Дан.

А я… улыбнулась клыкасто и ответила раньше, чем успела подумать:

– Не волнуйся, ты вне конкуренции.

Драконья сущность уловила вспышку радости, но внешне герцог Кернский бревном притворился. Я же шумно выдохнула, отступила на два шага и застыла, осенённая новой догадкой…

Ведь Ласт знал про клятву. Причём познакомился с ней не абы-где, а в императорском архиве. Выходит, о существовании нашего народа он узнал оттуда же. Верно?

– Полагаю, что да, – отозвался слышавший мои мысли Дан. И добавил мрачновато: – Видишь, качество охраны не только в Керне страдает.

Я фыркнула, но кивнула. И задумалась – превратиться или нет?

С одной стороны, нас ждёт изучение текста клятвы и будучи человеком в процессе участвовать проще. С а другой…

– Что? – насмешливо подтолкнул следивший за ходом моих мыслей «телепат», и… карликовый дракон смутился до предела.

Увы, но события вчерашнего вечера не забылись. Пусть думать обо всём этом не хотелось, но я примерно представляла, что будет, если у герцога Кернского появится возможность поговорить не с Астрой, а с Астрид.

Я знала: независимо от того, что он скажет, сгорю со стыда сразу же! Поэтому… пришла к выводу, что превращаться всё-таки не стоит.

И молчаливо порадовалась тому, что у нас есть замечательный друг Вернон. И что Вернон не даёт остаться тет-а-тет, чем защищает хрупкую девичью психику от ненужных потрясений. Вот только…

Стоило мне порадоваться, как наш прекрасный маг зевнул, потянулся и встал с кресла. Ловко спрятал украденный у старейшин свиток обратно в рукав, и зевнул опять.

– Простите, – сказал он. – Я, с вашего позволения, пойду.

– А-а… куда? – выдохнул дракон.

И тут же услышал пояснения светлости:

– Вернон полночи над дневником сидел. Ему действительно следует отдохнуть.

Захотелось крикнуть «нет»! Потом кинуться брюнету в ноги и убедить остаться! Но решиться на подобную детскость я не успела – мужчина ретировался раньше, чем маленький дракон опомнился. Причём, кроме свитка и дневник с собой прихватил.

А я… А мы… А мы с блондинчиком остались!

Именно так, как я боялась.

Тет-а-тет…

 

– Попа с хвостом, – сказал герцог Кернский.

А я потупилась. Огляделась в надежде найти какое-нибудь убежище, но увы. Потом непроизвольно шевельнула тем самым хвостом, развернулась и потопала в гостиную, но…

– Вредина, – хмуро, но беззлобно заявил Дан. – Маленькая и совершенно бессовестная.

Мм-м… да?

Я тяжко вздохнула и обернулась. Но тут же, от греха подальше, продолжила путь. Правда, не успела сделать и трёх шагов, как услышала:

– Самый невоспитанный дракон на свете. – И после паузы: – Впрочем, нет. Ты не дракон, Астра. Ты поросёнок!

Ыыы!

Милая послушная я вновь остановилась и обернулась. Окинула стоящего у письменного стола мужчину невинным взглядом и спросила осторожненько:

– Ву-у-у? – В смысле: дорогой мой, хороший, а может не надо?

– Чудовище с чешуйками! – заявил Дантос строго. И добавил: – Ты хоть понимаешь, что вчера натворила?

А я натворила? Разве?

По-прежнему дико хотелось уйти, но так как Дантос вообще-то не злился, я собрала остатки храбрости и осталась. Плюхнулась на попу, лапки хвостиком обвила, а взгляд вперила в пол. Вернее, в ковёр.

Ну а Дантос…

– Вот по какому поводу ты всё это устроила? – спросил тихо. А потом уже с чувством: – Только не говори, что из-за этого вонючего му… хм… ну то есть трупа!

Вообще, если серьёзно, герцог Кернский был железно убеждён, что именно так я и отвечу – мне про это драконья сущность сказала. Вот только…

– Нет. Я вчера из-за другого му…жчины расстроилась.

– Что-что? – опешив переспросил Дан.

А я поняла! Лишь теперь осознала, что похмелье всё-таки не прошло даром, и язык сегодня упорно бежит впереди ума! А осознав, смутилась бешено. Потом вскочила и, сделав несколько нервных шагов, попыталась ситуацию сгладить. Ну то есть увести блондинчика со следа.

– Да, я переборщила. Сама не ожидала, что так получится, но видишь… Сначала три бокала вина, потом этот ужасный дневник, все эти эмоции, и Ласт – чтоб его душу бесы пожрали… А потом стражники – такие добрые, такие гостеприимные…

– Угу. И Натар, – складывая руки на груди, буркнула светлость.

Золотая девочка, помедлив, кивнула.

– Ву! – Ну то есть: да, Натар, – принимая покаянный вид, выдохнула я. – Понимаешь, я только вчера осознала, что он девять лет от метаморфов скрывается. Девять лет живёт один, вдали от друзей и родных. Я представила насколько ему тяжело, и сразу так грустно стало. А потом то пиво, – вот тут я поморщилась, ибо утреннюю тошноту вспомнила, – притащили, и…

– Друзей у него полно, – не выдержав, рыкнул Дантос. – И семьёй твой драгоценный Натар тоже, знаешь ли, обзавёлся!

– Тебе лучше называть его Наилем, – аккуратно поправила я, и… храбро попятилась, ибо глаза светлости вспыхнули, а по ладоням знакомые искорки побежали. – Впрочем, если хочешь…

Я замолчала не договорив, а Дантос тихонечко, так что только звериным ухом услышишь, зашипел.

В общем, пришлось прикинуться мебелью и опять уставиться в пол. Самым сложным при этом было… не радоваться тому, как ловко я перевела стрелки с самого Дантоса на Натара. И не просить у друга прощения за эту маленькую, но точно опасную поставу!

– Ты же будущая герцогиня, – подавив вспышку эмоций, выдохнул Дан. – Однажды эти стражники станут твоими подданными. И учитывая все обстоятельства, я не уверен, что стража и остальные обитатели замка не прознают, что дракон и кузина – одно и то же лицо.

Пуф!

Под «обстоятельствами» Дантос, конечно, бездарность конспирации понимал – ну не стремилась я в последнее время хранить тайну. А в том, что касается остального… блондинчик, разумеется, прав, но что сделано то сделано, верно? И впредь я постараюсь вести себя культурнее, а ещё…

– Дан, милый, а можно я не кузиной, а кем-нибудь другим буду? – спросила потупившись. А уловив сильное недоумение, которым от герцога Кернского повеяло, пояснила: – Леди Сиция в твоей родословной покопалась и выяснила, что кузин у тебя нет. И на основании этого…

Нет. Нет, про определение, которое мне графиня Итерек дала, я не сказала – блондинчик сам понял. Но в миг, когда в сердце Дантоса вспыхнула новая буря, мне вдруг стало совершенно безразлично, кем меня эта мымра считает.

Тот факт, что за мымрой подтянутся остальные, тоже не взволновал. Да и вообще, однажды я стану герцогиней Кернской, а про людей такого уровня всегда шепчутся. Причём независимо от репутации – даже будь она кристально-чистой, повод для сплетен всё равно найдётся. А если так, то зачем нервничать и что-то менять?

– Астра, мы…

– Впрочем, забудь, – перебила я. – Вот если графиня осмелится бросить это обвинение в лицо…

– То титула у неё не станет, – буркнул Дан. И пусть права на подобный произвол у властителя здешних земель не имелось, но я очень чётко поняла – так оно и случится.

На пару минут кабинет затопила тишина. Этого времени вполне хватило, дабы осознать – на маленькую красивую меня больше не сердятся. И хотя возвращаться к теме было опасно, я всё-таки решилась…

– Дан, а вчера… ты сам меня нашел или тебе донесли?

– Сам, – фыркнул блондинчик. Кстати, явно отсутствием стукача недовольный.

– А… почему не сразу? – задала новый вопрос я. – Почему так долго?

Герцог подарил смурной взгляд и снова руки на груди сложил. А я пояснила:

– Просто раньше, когда жили в особняке, стоило мне уйти, и ты сразу поблизости оказывался, а тут…

Дантос пожал плечами.

– Не знаю, малышка. Там, в столице, стоило тебе сделать шаг в сторону, я сразу чувствовал. В Рестриче, кстати, тоже. А теперь – нет.

Вопроса «почему?» у маленького дракона не возникло. Ведь совершенно ясно, что причина такой перемены в моих намерениях скрыта. Я больше не собираюсь сбегать и, следовательно, ловить меня не нужно. То есть Дантос может расслабиться и своими делами заняться.

– Расслабишься с тобой, как же… – буркнул Дан, и я мысленно улыбнулась.

– Но всё-таки ты отнёсся к моей прогулке в казарму спокойно, – закинула новую удочку я. В ответ поймала чувство недоумения и осторожно пояснила: – Вчера вечером ты не светился. И искорки по твоим рукам не бегали.

Блондинчик ответил не сразу…

– Хм… то есть ты помнишь, как я тебя забирал? – В голосе прозвучала толика ехидства. – Ну надо же.

Я прищурила глазки, поясняя, что смеяться над пьяными всё равно что над больными, и герцог всё-таки смилостивился.

– Вчера, в отличие от сегодняшней вылазки, мне удалось сдержаться.

Ах вот оно как…

Стоило представить, как пылающий древней магией Дан заходит в казарму, настроение взлетело под потолок. Правда, только у меня.

– Не смешно! – заявил герцог Кернский строго.

Маленький дракон усмехнулся, потом плюнул на всё и, приблизившись к мужчине, ласково потёрся о его ногу.

Сердце блондинчика, конечно, не выдержало – он присел на корточки и принялся гладить и почёсывать. А я жмурилась и едва не мурчала от невероятного, прямо-таки сказочного удовольствия.

– Совести у тебя нет, – в какой-то момент сообщили мне, но я не обиделась. Вообще внимания на гадкую клевету не обратила. Вместо этого отступила и повернулась боком – между крылышек почесать не забудь.

Дантос, конечно, почесал… Так почесал, что я едва лужицей от удовольствия не растеклась! А когда маленький дракон совсем расслабился, сказал тихо:

– Астрёныш, у меня тоже вопрос есть. Ответишь?

– Мм-м…

Да. Да, я кивнула! А Дантос…

– Ты говорила, что для драконов древняя магия сродни наркотику, и что они от одного только запаха голову теряют. Я тоже этой магией теперь пропитан, и… ты чувствуешь?

Отнестись к вопросу спокойно золотая девочка, конечно, не смогла! Хрюкнув, подарила человеку насмешливый взгляд и пришла к однозначному выводу: уж от чего, а от скромности он точно не помрёт.

Увы, но телепатия по-прежнему работала как надо, и улыбка, озарившая губы собеседника, слегка померкла.

– То есть нет? – уточнил Дан.

– Запах магии чувствую, – призналась помедлив. – Но желания наброситься, как набрасывалась на кортик, не испытываю.

Говорить и думать о том, что запах светлости сам по себе, без всякой магии, волшебный и пьянящий, не хотелось категорически. Вот только… мысль всё-таки проскользнула.

– Вот как?

Блондинчик замер и уставился внимательно. Потом подарил новую улыбку и протянул руки в явном намерении сграбастать дракона в охапку, но дракон отскочил.

– Ты всё не так понял, – выдохнула я, и хотя прозвучало предельно искренне…

Светлость не поверила! Теперь она сидела, сверкала своими замечательными серыми глазами и улыбалась. Я же стояла рядом и пыталась сообразить, как этот конфуз замять. В итоге решила поступить по-умному – сделать вид, будто ничего не было. И чтобы Дантос тоже про глупости забыл…

– Не хочу тебя расстраивать, но у нас намечается проблема, – важно сказала я. – Кто-то из твоих слуг в пользу семейства Итереков шпионит.

Герцог Кернский подарил очередную, на сей раз сдержанную улыбку, и отрицательно качнул головой. Я же услышала решительное:

– Исключено.

Что, простите?

– Это исключено, малышка, – помолчав, повторил Дан. – Все слуги, которые нанимаются в замок, проходят строжайший отбор. Большинство из них потомки тех, кто живёт и работает на этой земле несколько поколений. Уж где, а тут предателей нет.

Возникло ощущение, что надо мной издеваются, но драконья сущность клялась – Дантос не врёт. Этот факт стал поводом отшатнуться и посмотреть, как на идиота, а через миг… их светлость изволили рассмеяться, а драконья сущность уловила-таки истинные эмоции этого гада.

– Прости, – успокоившись, сказал блондин. – Но неужели ты думала, что я этого не понимаю?

Маленький дракон нахохлился, а Дантос…

– Ещё в день приезда я велел Жакару присмотреться и понаблюдать. Тех, кто работает не только на меня, вычислим и уволим.

Золотая девочка кивнула и, подумав, направилась в спальню. Просто поняла, что, тоже утомилась, и тоже не против вздремнуть.

А ещё пришла к однозначному выводу, что с любовью к некоторым острякам пора завязывать. Нет, замуж-то я согласна, а вот любить… всё-таки не хочу. Слишком это хлопотно и опасно, причём не только для сердца, но и для мозга. Ибо глупеют от этого дела. Очень!

 

Остаток дня прошел размеренно и спокойно. Я поспала, потом ещё какое-то время повалялась в кровати, затем стала свидетельницей явления в спальню герцога Кернского и удостоилась приглашения на ужин.

Дантос сообщил, что ужинать будем не внизу, а в покоях, и подарил взгляд, который вопрошал: «не буду ли я добра сменить облик?», но увы. Я слишком хорошо понимала, во что эта трансформация выльется. Причём выльется в любом случае, даже если сам блондинчик будет вести себя целомудренней монаха.

В итоге, в гостиную я вышла как была – в чешуе и с крыльями. Молчаливо уговорила ужин, с сомнением, но всё-таки прикончила десерт. А потом, в компании того же Дантоса, в ванную комнату направилась. Меня ждал чудесный вечер – и поплавать, и помыться, и на обнаженную светлость поглазеть.

Впрочем, последняя оголяться не спешила. А когда-таки оголилась, всё надеялась, что я отвернусь и вообще. Нет-нет, вслух он про это не говорил, но по движениям было ясно – мужчине слегка неловко. И это стало поводом смотреть в два раза внимательней!

Мм-м… эти широкие плечи. Мм-м… этот рельефный торс со шрамом-звёздочкой у левой груди. Эти сильные руки с красивыми длинными пальцами. Эта замечательная талия и… бёдра. Что ни говори, а бёдра особенно хороши. Причём с любого ракурса!

Слышавший мои мысли Дан закатывал глаза и искренне верил, что я не всерьёз. Он решил, будто я таким образом за шутку с прислугой мщу, и в итоге… маленькому дракону полотенцем по попе досталось.

Зато спать мы ложились дружной, невероятно довольной друг другом парочкой. Точнее, сперва читать рыцарский роман и ворчать на тему того, что Вернон, который к ужину уже проснулся, категорично отказался от помощи в изучении добытых бумаг, а вот потом спать.

В мягкой, очень тёплой кроватке. Под большим тёплым одеялом. Напротив огромного, украшенного малахитовыми изразцами камина.

Да-да, спать! Герцог Кернский и я – золотая, невероятно прекрасная девочка…

 

Разбудили меня голоса, которые доносились из гостиной. Нет, люди говорили тихо – то есть тревожить спящего дракона никто не собирался, но чуткий звериный слух разговор всё-таки уловил.

Зевнув широко и сладко, я распахнула глазки и прислушалась. Оказалось, к Дантосу толстопузый Жакар зашел.

Помня о вчерашнем разговоре и о задании, которое герцог Кернский столичному мажордому выдал, я встрепенулась, но, когда спрыгнула с кровати и вошла в зону нормальной слышимости, стало ясно – доносчика Жакар не поймал. Он вообще по другому, не связанному со шпионажем делу зашел. Заглянул, дабы уведомить – к светлости опять посетители явились.

Час был довольно поздний, ибо мы слега заспались, но бросать всё и мчаться навстречу подданным Дантос не собирался. Вместо этого велел принести завтрак и сообщить визитёрам, чтобы ждали. И всё бы хорошо, но вот прелесть – барон, желавший засвидетельствовать почтение, явился с дочерью…

Как только Жакар ретировался, дверь спальни распахнулась и в комнату вернулся Дан. Увидев, что уже проснулась, улыбнулся и направился в ванную в явном намерении умыться. Ну а несколькими минутами позже, когда с водными процедурами было покончено, их светлость поспешила к гардеробной. И камзольчик выбрала… получше, чем вчера!

Последнее стало поводом зарычать, но я сдержалась. Взмолилась Леди Судьбе, чтобы та хоть на минуту отключила дурацкую телепатию, и принялась дышать глубоко и часто. А едва нервы пришли в какое-то подобие порядка, напряглась и ревнивые мысли из головы выбросила. И строго напомнила себе о том, что любить блондинчика отказываюсь!

Леди Судьба мою мольбу точно услышала. Готова спорить на собственный хвост – Дантос ни одной не предназначенной ему мысли не поймал! Едва он закончил завязывать шейный платок и поправлять камзол, в тишине спальни прозвучало:

– Всё, пойдём завтракать. – И после паузы: – Толстопопик.

Маленькая красивая я закатила глазки, но пошла. А по пути не постеснялась уточнить:

– Дорогой, а этот барон…

– Филек, – подсказал Дантос.

– Да, этот барон Филек… сколько его дочери лет?

Властелин Керна тихо рассмеялся, и эта реакция была лучшим из ответов. Всё ясно! Дочь барона Филека, что называется, в самый раз! Как и Катарина.

По правде, это было ожидаемо, но испытать лёгкий приступ бешенства не помешало. Увы мне, но даже завтрак в составе миски овощного салата и пышного омлета с кусочками копчёной колбасы, настроения не спас.

Я ела и… морщилась. Морщилась и ела! А потом, когда тарелки опустели, плюхнулась на попу и в оба глаза уставилась на Дана.

Блондин, увы и ах, не спешил. Ел ме-едленно, разжевывая и смакуя каждый кусок. И хотя такое поведение свидетельствовало о том, что на встречу герцог Кернский не рвётся, то есть баронская дочка ему не очень-то интересна, я всё равно раздражаться начала.

В итоге не выдержала, подумала выразительно:

– Ты можешь есть быстрее?

Мужчина поднял голову, подарил лёгкую улыбку и спросил «невинно»:

– Зачем?

Моё обычное «ву-у-у» сменилось на красноречивое «р-р-р», а хвост зажил собственной, очень активной жизнью – принялся избивать красивый наборный паркет. Но Дантос реакцию не оценил…

– Ну что ты пыхтишь? – задал один из любимейших вопросов он. А вслед за этим: – И куда так торопишься?

Конечно, тут и без слов было ясно, но я всё-таки сказала:

– Интересно мне, понимаешь?

– А мне не очень, – ответил Дан, и чешуйчатый хвост сбился с заданного ритма.

Этот ответ… он был так непередаваемо чудесен, что я потупилась. Но уже через минуту вновь вскинула морду и подумала выразительней прежнего:

– Дан, милый, ну пожалуйста. Мне правда очень хочется на барона посмотреть.

Собеседник возвёл глаза к потолку, зажевал ещё один кусок омлета и отодвинул тарелку. Затем сделал пару глотков кофе и, промокнув губы салфеткой, нехотя встал из-за стола.

Так что… да! Да, мы отправились в малую бирюзовую гостиную! Но то, что нас там поджидало, заставило немного о проявленном рвении пожалеть.

…Дочь барона Филека оказалась из числа тех девушек, которых с фарфоровыми куклами сравнивают. Невысокая, но ладная, с белоснежной кожей, большими глазами, пухлыми губками и гривой пепельных локонов.

Платье гостьи было из той же кукольной оперы – тёмный шелк благородного оттенка, рюши и тысяча контрастных оборок. И предельно пышная юбка, из-под которой, если правильно сесть, виднелись воланы подъюбника и премиленькие башмачки.

В общем, в бирюзовой гостиной поджидала эдакая мечта! Мечта, которую сопровождал низкий лысеющий мужчина с обвисшими щеками.

– О, ваша светлость! – завидев входящего в гостиную Дана, воскликнул он.

Вскочил из кресла. Поклонился и тут же скосил взгляд на дракона.

Тот факт, что увидав меня, барон Филек не вздрогнул, подсказывал – новость о появлении у герцога крылатой питомицы, по округе уже разлетелась. Но это было неважно. Всё оказалось неважным в сравнении с тем представлением, которое ожидало дальше!

– О… – подхватила дочь Филека и, опершись рукой о подлокотник дивана, попыталась встать.

Но… не смогла! Поморщилась, продемонстрировав нам беспомощное выражение лица, и побледнела. А потом сказала, обращаясь к отцу:

– Я не могу. Кажется… кажется…

– Что случилось? – вежливо осведомился Дантос.

Оказалось, кошмар. Оказалось, переступая порог этого самого замка, леди Виолетта (угу, именно так эту «куколку» звали) оступилась и подвернула ногу. До сего момента думали, что всё в порядке, но сейчас, когда попыталась встать – вот. Больно до невозможности. И так ужасно – хоть плачь!

Собственно, именно последним Виолетта и занялась. Нет, не разревелась, конечно, но слезу пустила. Потом послала новый беспомощный взгляд отцу, тот с тревогой посмотрел на герцога Кернского, и…

И вообще сценарий развития у ситуации просчитывался на раз и был один-единственный!

Дантос, являясь человеком приличным и сострадательным, посылает слугу за лекарем. Пока лекарь мчится, лично беспокоится о пострадавшей, развлекает её и всячески подбадривает. Дальше, идут подварианты, которые, впрочем, ни на что не влияют…

Появляется лекарь! Если он предупреждён, то без вопросов диагностирует у леди тяжелый вывих и даёт строгую рекомендацию перейти на постельный режим, причём немедленно. А если не предупреждён и вообще неподкупен, то Виолетта начинает выть, что ей всё равно больно.

Продолжая оставаться человеком порядочным и сострадательным, Дантос в обоих случаях предлагает девушке задержаться в замке, ибо дорога, даже в экипаже, может нанести непоправимый вред – особенно если у леди подозрение на перелом.

А дальше вопрос сноровки, удачи и наглости! Сумеет, оказавшись под одной крышей, захватить завидного жениха в свои цепкие ручонки, или нет.

Но… всё пошло не так. Совсем не так, как эта белобрысая актриса ожидала!

Впрочем, я на такое тоже не рассчитывала. Вернее, если бы у меня было время, я бы, конечно, сообразила, а так…

– Жакар! – выслушав сбивчивый рассказ Виолетты, крикнул Дантос.

А когда толстопузый дедок явился…

– Жакар, леди Сиция и леди Катарина уже проснулись? – И после уверенного кивка: – Будь добр, попроси леди Сицию подойти сюда. Насколько мне помнится, она заканчивала лекарские курсы и, вероятно, сумеет помочь.

Жакар выслушал невозмутимо, но в конце недоумённо приподнял бровь. А герцог Кернский не поленился пояснить:

– Леди Виолетта повредила ногу, ей очень больно.

Нет! Нет, внешне мой краснощёкий друг не дрогнул! А вот внутренне… драконья сущность почувствовала самый настоящий взрыв. Там, внутри, старый слуга искренне веселился, как и… сам герцог.

Зато Виолетта с папашей испытали шок, и впервые за всю встречу в идеальной актёрской игре девицы прозвучала заметная любому, даже самому неискушенному зрителю, фальшь.

– Леди Сиция? Леди Катарина? – взвизгнула «куколка». – Но что… Но как… Как они тут оказались?!

– Леди Катарина составляет каталог живописи пост-Куфаранского периода, – учтиво пояснил Дантос. – И так как у меня самая большая и интересная коллекция в округе…

Договорить Дантос не потрудился, ибо дальше всё равно никто не слушал. Притворная бледность Виолетты сменилась настоящей – причём теперь девица бледнела от ярости. А её отец впал в сильную растерянность, что подсказывало – он тут не по собственной придумке, а по научению.

Но это ерунда. Малость в сравнении с посетившей меня догадкой! А догадка в свою очередь была настолько невероятной, что я решила обождать и не верить…

Зато, когда двери распахнулись и в гостиную влетели Сиция с Катариной, стало совершенно ясно – нет, ошибки быть не может. Всё верно: эта парочка оставлена в замке не только для того, чтобы дразнить меня. Главная задача – отпугивать с их помощью других нахалок. Вроде той же Виолетты.

– Ох, дорогая! – всплеснув руками, воскликнула Сиция.

Графиня с дочерью метнулись к «болезной», а я повернула голову и, не скрывая офигения, уставилась на Дана.

Вот же… интриган. Нет, я в курсе, что он коварен, но лишь сейчас поняла насколько.

Ведь Сиция с Катариной… они же к нему со всей душой! Со всеми своими матримониальными планами! А он… просто взял и использовал. Причём в качестве кого? В качестве сторожевых псов. Огородных пугал!

Упомянутый мужчина поймал взгляд дракона и мимолётно улыбнулся. А потом столь же мимолётно пожал плечами, мол – ну да, вот такой я бесчестный человек; презирай, если сможешь. Но я, разумеется, не могла. В том числе потому, что сама этот поступок Дантоса одобряла.

– Где конкретно болит? – вещала тем временем графиня. – А встать совсем-совсем не можешь?

Виолетта защебетала о своей ноге, а карликовый дракон нахмурился, припоминая… Ведь в момент, когда Катарина с мамашкой на постой напрашивались, Дантос поинтересовался, как к этому отношусь я.

Учитывая истинные планы светлости, интересно – что бы он сделал, скажи я «нет»? Как бы поступил, если бы золотая девочка велела гнать Итереков в шею?

Ответов на свои вопросы я, конечно не ожидала, ибо свидетелей полная гостиная. Но Дантос этот момент обошел! Блондинчик хитро присел на корточки и протянул руку, подзывая ближе. А когда я оказалась рядом, шепнул:

– Если бы ты сказала «нет», я бы выпроводил этих куриц даже раньше, чем закончилась непогода.

– Ву! – А кто бы в таком случае отпугивал остальных?

– Кто. – Герцог Кернский фыркнул. – Тот же, кто и всегда. – И после недоумённого взгляда пояснил: – В этом случае, я бы отбивался сам.

Он сказал, а я вдруг испытала вспышку острой симпатии к нашим «влюблённым в живопись» гостьям. Какие они всё-таки замечательные. Какие полезные!

Потом вспомнилось об их планах убрать кузину, и симпатия испарилась, а Дан…

– Ну-ка, ну-ка… Поподробнее!

Я закатила глаза и застонала. Ну вот за что? За что мне эта телепатия! Я не собиралась говорить, не собиралась признаваться. Не потому что, а… а просто не собиралась. Пока. До поры!

– Астра! – Голос светлости прозвучал предельно строго, но я не впечатлилась. Попятилась, а он… – Хорошо. Сам выясню.

У-у-у!..

Нет, это всё-таки невыносимо. Ведь с этой телепатией никаких тайн, никаких секретов, никакого личного пространства!

– Я слышу далеко не всё, – попытался утешить герцог. Правда сам такому раскладу точно не радовался.

Но и мне, если честно, легче не стало. Я отскочила ещё дальше и демонстративно вернулась к созерцанию спектакля, который Виолетта, Сиция и Катарина давали. И как раз вовремя…

– О, Виолетта, дорогая, мне нужно осмотреть твою ногу! – прочирикала графиня. Потом обернулась и обратилась уже к мужчинам: – Прошу прощения, но вы не могли бы оставить нас на некоторое время? Мне необходимо…

– Конечно-конечно! – не дослушав, согласился герцог. Мотнул головой, приглашая с собой барона и бодро направился к выходу.

Филек бросать дочку не хотел, но выбора у него вроде как не осталось. Нервный и растерянный, он поспешил за Дантосом. Явившийся вслед за графиней Жакар тоже ретировался, а я, игнорируя лёгкое недоумение и неудовольствие светлости, осталась. И не зря!

Едва двери гостиной закрылись, маски спали. Виолетта перестала прикидываться умирающей, Сиция отринула роль сестры милосердия, а Катарина упёрла кулаки в бока и протянула:

– Ах ты бедняжечка!

В интонациях виконтессы звучала издёвка, смешанная с угрозой, но Виолетта не стушевалась.

– Ты! – злобно прошипела она, вскочила. А через миг, глянув на мать: – Вы!

Повисла недолгая, но очень опасная пауза, на исходе которой я узнала:

– Мы же договаривались! Мы же условились дать ему неделю на отдых! – прошипела Виолетта. – И вы тут… нечестно!

Маленький дракон ошарашенно округлил глазки, а Катарина…

– Ты тоже раньше времени приехала. Ты тоже играешь нечестно.

Катарина сложила руки на груди, а «куколка» злобно зашипела. Потом обе, как по команде, уставились на меня.

Крылатой любимице герцога Кернского стало не по себе, но с желанием попятиться и спрятаться за креслом она совладала. А девушки нахмурились, ничуть присутствию дракона не радуясь, но дальше этого дело не пошло – всего секунда, и их внимание вновь посвящено друг другу.

– Выметайся, – сказала Катарина требовательно.

Баронская дочка сощурила глазищи и шумно выдохнула. Вопросила гневно:

– А то что?

– А то мы сообщим их светлости, что ты симулируешь! А он, знаешь ли, терпеть не может врунов!

– Ой, кто бы говорил о вранье! – выпалила «куколка». И про старое: – Ты нарушила договорённость! Ты…

Сиция кашлянула, намекая, что орать не стоит, и Виолетта резко заткнулась. Злобно фыркнула сперва на дочку, потом на мать и, вздёрнув нос, плюхнулась обратно на диванчик. Во всех её движениях читалось одно: вы об этом ещё пожалеете! Но Катарина с Сицией приняли угрозу со снисхождением.

Едва Виолетта вновь нацепила маску страдания, тоже невинными овечками притворились. Катарина уселась на диван рядом с «подругой», а графиня, приняв деловито-печальный вид, отправилась приглашать мужчин.

– К счастью, перелома нет, – с порога заявила она. – Но небольшое растяжение присутствует.

– Ох, ну как же так… – вздохнул Филек, а Дантос глянул сперва на меня, и только убедившись, что с драконом всё в порядке, повернулся к Виолетте.

– Мне очень жаль, – демонстрируя замечательную актёрскую игру, сказал он.

Катарина тут же завладела рукой Виолетты и участливо погладила по запястью, а сама виновница переполоха страдальчески улыбнулась и ответила:

– Ничего страшного, ваша светлость.

– Надеюсь, вы приехали в экипаже? – спросил Дантос уже у Филека.

– В том-то и дело, что нет, – жалобно ответил барон. И пояснил: – Сегодня солнечно, и Виолетта посчитала, что прогулка верхом очень кстати. Отличный способ развеяться, – явно цитируя дочь, уточнил он.

Блондинчик улыбнулся уголками губ и понятливо кивнул.

– Я дам вам экипаж. Или… – герцог Кернский выдержал короткую, но очень красивую паузу: – …вам лучше остаться? Ведь растяжение – не шутки, к тому же…

– Нет-нет! – воскликнула «болезная» поспешно, а по губам замершей поодаль Сиции скользнула опасная усмешка. – Не хочу обременять вас своим присутствием…

– Ну что вы, леди Виолетта! Это ничуть не обременит! Я буду рад…

Продолжить блондинчик «не решился», ибо девица скуксилась и через миг по «фарфоровым» щекам покатились слёзы. Эти слёзы, кстати, самыми настоящими были – Виолетта жуть как из-за своего поражения расстроилась.

– Леди Виолетта, – сочувственно позвал Дан.

Но «куколка» отрицательно качнула головой, громко хлюпнула носом и сказала:

– Просто это растяжение настолько некстати. Ведь скоро бал, и я так боюсь, что нога к этому моменту не заживёт…

– Бал? – переспросил блондинчик с толикой удивления.

Катарина с Сицией тоже удивились, а Виолетта вскинула голову, подарила хозяину замка «невинный» взгляд и выдохнула:

– Как? Вы разве не собираетесь дать бал в честь вашего прибытия в Керн?

Пауза. Такая долгая и до того выразительная, что маленькому дракону приходится приложить массу усилий, чтобы не рассмеяться.

Нет, вы слышали? В следующий раз, когда Дантос поинтересуется есть ли у дракона совесть, скажу безапелляционное «да»! Ибо в сравнении с местными леди, я самая что ни на есть скромняшка!

– Мм-м… – наконец, отмер Дантос. – Мм-м… да, пожалуй. Я сам не подумал, но идея с балом мне, определённо, нравится.

Зато графиня с дочкой инициативу не оценили – им балы ни к чему, у них поводов увидеться со светлостью и без того достаточно. А от Виолетты повеяло чистым злорадством, и я не сразу, но всё-таки догадалась почему.

Просто на бал все потенциальные невесты съедутся, и Катарину если не затопчут, но затмят точно – всё-таки бледновата она, и страшновата местами. Впрочем, даже будь виконтесса самой-самой, наличие в обозримом пространстве конкуренток – всегда риск. Так что радоваться действительно нечему.

Но возразить их светлости, попробовать убедить, что идея не так уж хороша, графиня с виконтессой всё-таки не решились. В итоге, Виолетта покидала замок без слёз, с широкой улыбкой на устах. Ну и опираясь на плечо отца, разумеется.

А барон Филек, в свою очередь, с Дантосом так и не пообщался. Зато просил разрешения заехать позже, уже без дочки. Блондинчик, конечно, разрешил.

Я же, глядя на тактическое отступление «куколки», размышляла о том, сколько их, этих «юных и свежих», будет. Ведь Виолетта точно не последняя. И упомянутая договорённость о том, чтобы Дантоса в течение недели не трогать, подозрения навевает…

Нет, я не удивлюсь, если окажется, что это не просто договорённость, а целый массовый заговор! Но в таком случае выходит, что Катарина – самая вероломная из всех участниц соревнования, верно?

И… самая предприимчивая, раз смогла решить проблему слухов. Раз весть о её заселении в замок по округе ещё не расползлась.

Угу. Я размышляла! И ответов на свои вопросы, в общем-то, не ждала – по крайней мере быстро. Но завеса тайны, как это ни смешно, всё-таки приоткрылась: за день на аудиенцию к герцогу Кернскому аж четыре благородные леди явились! Вот только…

Всё. После барона Филека Дантос не принимал. Их светлость была невероятно, прямо-таки убийственно занята!

Чем именно? Жаждавшим пробиться на приём отцам (читай – девицам) не говорили, а кому надо, те знали, что… занят он совсем не сильно. Что пользуясь моментом блондинчик в библиотеку свинтил и погрузился в изучение учётных книг. Листал, делал выписки, кое-где пересчитывал цифры, и вообще трудился.

Наш магически одарённый друг, кстати, трудился рядом с ним. К записям Вернон по-прежнему никого не подпускал, но сидеть букой в своих покоях брюнету всё-таки надоело. Именно поэтому он присоединился, но… вот не знаю, как Дан, а я об этом присоединении слегка пожалела.

Просто Вернон издавал такое множество звуков… Он кряхтел, ворчал, вздыхал, стучал пальцами по столешнице, бумагами, опять-таки, шелестел. А ещё он что-то постоянно перерисовывал, переписывал, потом раскладывал листки по полу… Короче раздражал и даже чуточку бесил.

В том, что касается самого замечательного дракона в мире, он обретался тут же, в этой же библиотеке. Валялся на ковре и, пока никто посторонний не видел, читал книжку по истории Керна.

Инициатива? Не хочется признаваться, но она принадлежала мне. Просто слишком хорошо понимала, что несмотря на все трения с Дантосом, и его вопиющий отказ попросить моего согласия на брак, герцогиней я однажды стану. То есть хочешь не хочешь, а образовываться надо. Причём, для своей же пользы.

Одно плохо – автор книги оказался настоящим занудой, и через пару часов я не выдержала. Подавив несколько зевков, поднялась на лапки, красиво прогнулась – так, что попка кверху и хвост морковкой, и решила проветриться.

Отправилась я недалеко, к ближайшему окошку. Воспользовавшись удачно стоящим пуфиком, запрыгнула на подоконник, взглянула на внутренний двор, в который окна библиотеки выходили, и удивлённо округлила глазки.

Обернулась, чтобы взглянуть на Дантоса и молчаливо попросить пояснений, но тот даже ухом не повёл. Сидел, уткнувшись в очередную учётную книгу, и притворялся, будто ничегошеньки не замечает.

Это стало поводом повернуться обратно и опять в окно уставиться. И нервно сглотнуть, ибо увиденное… ну не поражало, но почти.